Проект Flock придумала немецкий дизайнер Морин Баумайстер. Вместо того чтобы выбрасывать овечью шерсть, она решила сделать из нее мебель — с помощью робота. Система работает просто: специальная роботизированная рука с иглой «сваливает» шерсть в плотный материал, похожий на войлок. Этот процесс похож на 3D-печать, только вместо пластика — натуральное сырье. Машина аккуратно наслаивает шерсть и формирует из нее объемную форму.
Робот может управлять жесткостью материала, менять форму, плотность и даже цвет. Главное — используется только один материал. Без клея, без пластика, без металлических вставок. Только шерсть, из которой получается полноценный предмет мебели — например, табурет или панель. Это не только экологично, но и технологично: мебель можно разобрать, перевалять заново и использовать снова.
Первым публичным объектом Flock стал табурет из 100% свалянной шерсти. Он легко разбирается, не содержит ни одного стороннего материала и может быть переработан или перевален заново. Это противопоставляется стандартной мебели, где пена, фанера, текстиль и связующие делают переработку почти невозможной. Табурет от Baumeister демонстрирует принцип мономатериальности — идею, по которой изделие состоит из одного материала и не требует разборки по компонентам для утилизации. При этом он остается функциональным и прочным.
С течением времени шерсть в изделии уплотняется, и табурет можно перевалять — буквально обновить, изменив форму, структуру и цвет. Пользователь сам становится соавтором — может добавить новые модули или интегрировать разные типы шерсти. Старые слои никуда не исчезают: как годовые кольца дерева, они остаются в структуре предмета.
Проект Flock — это не фабрика, а модель, которую можно запустить где угодно. Роботизированное оборудование собирается в мастерской, адаптируется под местное сырье и позволяет производить мебель из одного-единственного материала — шерсти. Такой подход особенно важен там, где ресурсы есть, а переработки нет. В том числе — в Центральной Азии.
В Казахстане и Узбекистане овечья шерсть исторически была важным материалом. Валяние — часть культурного кода, а войлок — основа традиционного быта. Но сегодня большая часть грубой шерсти просто сжигается: по оценкам, до 75% в Казахстане не находит применения. Это не потому, что она бесполезна — а потому что нет технологий, которые могли бы ее использовать.
Похожую задачу решают ученые из Западно-Казахстанского аграрно-технического университета имени Жангир хана. Их технология позволяет перерабатывать шерсть в маты и кубики, применяемые в гидропонных системах — альтернативе традиционному земледелию, где растения растут в воде с питательным раствором. Такие изделия дешевле и экологичнее привычных базальтовых, и уже проходят испытания.
Идея Flock перекликается с этим подходом: не нужно изобретать новый материал, достаточно изменить к нему отношение. Использовать то, что уже есть. Объединить локальные ресурсы, ремесленные знания и простую технологию. Сделать то, что считается мусором, частью повседневного дизайна.
Мы уже писали об этом в интервью с художницей Лайлой Жаркын: «Войлок — часть нашего ДНК». Для Лайлы работа с шерстью — это не только искусство, но и возвращение забытого смысла. А Flock показывает, как это забытое можно масштабировать — просто, технологично и с уважением к материалу и традициям.
В Европе почти 90% овечьей шерсти считается ненужной. Ее сжигают, закапывают или просто выбрасывают — она не подходит для модной индустрии и не приносит прибыли. Проект Flock предлагает использовать эту шерсть по-новому: не для текстиля, а для создания мебели. Редакция JUNG Media выяснила, как работает технология роботизированного валяния и почему шерсть, которую раньше считали мусором, становится полноценным строительным материалом.
Молодой Тони Лоуренс приехал в Лондон и устроился стажером в Concord Lighting — тогда еще небольшое подразделение внутри Sylvania Group. По образованию он был электромехаником, но хотел чего-то большего, чем просто работа по специальности.
В студии его окружали не только инженеры, но и художники. Наставниками стали основатель бренда Бернард Стерн и профессор Королевского колледжа искусств Роберт Херитедж. Именно они научили Тони думать о свете как о материале — не просто источнике, а инструменте восприятия.
Он остался в Concord на 56 лет — не потому что не было других вариантов, а потому что постоянно находил новые задачи. Он прошел путь от чертежника до главы продуктового дизайна, а потом — до наставника. Работал с архитекторами, консультировал музеи.
Все эти годы он не отвлекался на модные стили и громкие релизы. Он просто делал светильники, которые работали надежно. И этим заслужил репутацию перфекциониста, которого уважали даже самые взыскательные клиенты.
Названия вроде Beacon Muse, Glace, Officelyte до сих пор встречаются в брифах архитекторов и музейных кураторов.
Лоуренс не делал свет «на показ». Его светильники просто выполняют свою прямую задачу. Выделяют то, что важно в пространстве, а не перетягивают внимание на себя.
Лоуренс не замыкался на разработке продуктов. Он считал, что работа со светом требует не только практики, но и особого мышления. Именно поэтому на протяжении многих лет преподавал — в St Martin’s School of Art и Университете Сассекса. Не как гость на лекции, а как настоящий наставник: ставил задачи, критиковал, вел студентов до защиты дипломов. Он не поощрял эффектность, зато внимательно относился к инженерной логике, работе с деталями, умению объяснить, зачем нужен тот или иной свет.
Внутри самой Concord он тоже строил среду. По его инициативе компания открыла The Vault — обучающий и тестовый центр для команды. Здесь инженеры могли собираться, пробовать новые сборки, обсуждать параметры. Это было не просто помещение для тренингов, а место, где формировалась внутренняя культура разработки. Центр работает до сих пор, а главное помещение носит его имя — Lawrence Room.
Для Лоуренса светильник был итогом процесса, в который вовлечены десятки специалистов. И чем больше они понимали свет, тем лучше был результат. Именно поэтому он делился знаниями — щедро и системно.
К 2021 году имя Тони Лоуренса было хорошо известно в светотехнической отрасли. Его продукты изучали в школах дизайна, копировали другие бренды, ставили в эталон. Но сам он оставался в тени. И именно поэтому премия LIT Lighting Design Awards стала важным моментом — не для него лично, а для всей профессии.
Лоуренсу присудили награду Lifetime Achievement Award — высшее признание, которое дают за вклад длиной в жизнь. В пресс-релизе его подход назвали примером монументального влияния и точного баланса между инженерной логикой и дизайнерским мышлением. Это было признание не только проектных решений, но и самого подхода: ясного, строгого, ориентированного на задачу.
Церемония прошла в штаб-квартире Concord. Видео с выступлением Лоуренса быстро разлетелось по профильным изданиям и соцсетям. Он говорил не о себе, а о людях, с которыми работал. Для Concord это было подтверждением, что стратегия, выстроенная вокруг инженерного качества, может быть признана на международном уровне. Для молодых сотрудников — ориентир: вот каким может быть дизайнер, если ставить дело выше амбиций. Сам Лоуренс отнесся к награде спокойно. Он продолжал работать, консультировать, изобретать.
Тони Лоуренс ушел из жизни 23 мая 2025 года. Его подход к свету был простым и точным. Он не считал светильник объектом дизайна — скорее, инструментом, который делает пространство понятным и точным. Для него было важно, чтобы:
Его работы не выставляют на витринах. Их можно не заметить — и это лучший комплимент. Потому что задача света, по Лоуренсу, — не привлекать внимание, а правильно его направлять. Сегодня подход, который он формулировал еще в 70-х, остается актуальным. Потому что он исходил не из трендов, а из сути: как сделать свет удобным, точным, эффективным. Тони Лоуренс не изобрел свет заново. Он просто довел его до состояния, в котором инженерная работа становится почти невидимой. Именно такой — тихий, точный, принципиальный — подход оставляет след. И этот след будет светить вечно.
Тони Лоуренс умер 23 мая 2025 года. Он не был медийной фигурой, не стремился к славе, не выпускал книг. Но каждый, кто работает со светом, знает его проекты. Он пришел в Concord Lighting в 1969 году — 21-летним инженером — и остался там на полвека. Прошел путь с самого низа. За это время он создал десятки светильников, которые стали эталоном для архитекторов, музейщиков и коллег по отрасли. Редакция JUNG Media вспоминает, кем был Тони Лоуренс, какие решения он предложил и почему его имя навсегда останется в истории светодизайна.
Здание построено в горном районе провинции Шаньдун. Архитектор использовал природные перепады рельефа как основу для архитектурной формы. Корпус музея разбит на отдельные блоки, между которыми — открытые дворы. Такая структура позволяет организовать логичную схему передвижения и обеспечить естественное освещение.
В проекте использованы материалы с грубой фактурой, повторяющие текстуру камня, типичного для региона. Геометрия объемов напоминает формы традиционных сельских построек. При этом здание соответствует музейным требованиям — по температурному режиму, безопасности и доступности. Это не художественный жест, а инженерная задача, решенная с учетом условий ландшафта и местной строительной практики.
Проект расположен в пригородной зоне с выраженным сезонным климатом. Основная задача — организовать комфортное жилье с учетом перемен температуры и уровня освещенности. Архитектор использует панорамное остекление, наружные балконы и свободную планировку. Объемы дома расположены с ориентацией по сторонам света.
Материалы выбраны с расчетом на долговечность и соответствие климату: наружная отделка выполнена из местного камня, перекрытия и отделка — из древесины. Фасады образуют линейную структуру с повторяющимися элементами, что упрощает восприятие здания и уменьшает визуальный шум. Пространственная организация обеспечивает естественную вентиляцию и световой режим без дополнительной инженерии.
Проект разработан для сельских районов с нерегулярным водоснабжением. Конструкция собирает дождевую воду, фильтрует ее и накапливает в резервуарах. Используется стандартный метод гравийно-песчаной фильтрации. Система не требует подключения к централизованным сетям.
Несущие элементы выполнены из бетона, устойчивого к влажности и механическим повреждениям. Отдельные детали — из дерева, которое можно заменить на месте без привлечения специалистов. Объемно-пространственное решение предполагает зонирование: есть места для сбора воды, технические зоны и пространство для общественных нужд. Все собрано в компактную конструкцию, которую можно возводить модульно.
Объект спроектирован для климатических условий региона с жарким и сухим летом. Формы — простые, с минимальными проемами на внешних фасадах. Основной акцент сделан на внутреннее пространство и организацию воздушных потоков через двор.
В отделке использован таделакт — известковая штукатурка, которую наносят вручную и полируют мылом. Этот материал не пропускает воду и легко чистится. В интерьере — декоративные узоры, отсылающие к архитектурным традициям Неджда и Киклад. Архитектор сочетает местные приемы с современной компоновкой, избегая декоративности и упрощая конструктивную логику.
Комплекс включает три низких блока, соединенных центральным объемом. Структура здания напоминает планировку производственной зоны с офисной функцией. По фасаду — 28 000 керамических плиток, уложенных вручную. Это дает текстуру и регулярный рисунок.
Проект расположен вдоль городской дороги, с выделенными зелеными зонами и встроенными внутренними дворами. На крышах — террасы и сады. Архитектура поддерживает ритм улицы, но предлагает альтернативный масштаб — без высотной застройки и плотной планировки. Это не типовой офис, а пространство, адаптированное под работу и коммуникацию в городской среде.
Здание рассчитано на офисную эксплуатацию с минимальными затратами на обслуживание. Главная особенность — интеграция солнечных панелей в фасад. Всего используется 750 модулей, размещенных на восточной и западной сторонах. Фасады имеют наклон 142 градуса, что увеличивает эффективную площадь.
Компоновка офисов — линейная, с открытыми пространствами. В центре здания расположен демонстрационный зал. Такое сочетание позволяет использовать объект не только как рабочее пространство, но и как шоурум для клиентов. Архитектура служит целям бренда и демонстрирует технологии в действии.
Здание создано как основной культурный объект для проведения шахматных мероприятий. Форма отсылает к структуре шахматной доски: фасад состоит из чередующихся панелей, образующих контрастную сетку. Архитектура использует простой геометрический принцип, удобный для навигации и зонирования.
С внешней стороны применены перфорированные панели, которые регулируют поступление света и создают тень внутри. Вход акцентирован скульптурным элементом в виде шахматной фигуры. Программа здания включает залы, аудитории и рекреационные зоны. Это публичное пространство, организованное с учетом сценариев массовых мероприятий и локальных культурных программ.
Проект представляет собой жилой комплекс с двумя башнями. Основное решение — поворот плит перекрытия на каждом этаже, что создает визуальный эффект вращения. Используется семь типов плит, от прямоугольных до скошенных. Таким образом, обеспечивается разнообразие фасадов и оптимизация освещения.
Форма подиума — призма, которуют обравляют стеклянные панели. На крыше — общие зоны и озелененная терраса. Здание выделяется в городской структуре и одновременно решает задачу организации плотной жилой среды при нестандартном силуэте.
Дом разработан как быстро собираемая конструкция для отдыха вне города. Каркас — стальной, панели — термоизолированные. Архитектор работает с промышленными компонентами, собирая их в единый блок. Интерьеры минимальны, но функциональны: потолки акцентированы металлическими балками, пол — деревянный.
Форма здания обеспечивает приватность, при этом панорамные окна выходят на лес. Центральная зона — гостиная, совмещенная с обеденной. Мебель сделана на заказ. Внутренние поверхности окрашены в насыщенные цвета, которые контрастируют с естественным окружением.
Девятиэтажное здание в Токио строится на смешанной структуре: металлический каркас и деревянные сейсмостойкие элементы. Конструкция названа «сейсмической деревянной решеткой» — она выполняет как инженерную, так и архитектурную функцию. Элементы каркаса оставлены открытыми, образуя интерьерные акценты.
Проект исследует возможности деревянных конструкций в плотной городской застройке. Планировка — открытая, с возможностью трансформации. Это прототип офисного пространства нового типа, где архитектура задает рабочую атмосферу без излишней отделки.
Проект реконструкции 140-летнего здания. Изначально зал был местом собраний в буддийском храме. Оригинальное здание пришло в негодность, но ключевые деревянные элементы (колонны, балки) были сохранены и интегрированы в новую структуру. Работы велись с учетом просадки грунта и наклона основания.
Дизайн строится на точном повторном использовании старых деталей, что позволяет сохранить объемно-пространственные пропорции. Архитектор не имитирует традиции, а работает с оригинальными материалами и их геометрией. Проект решает задачу адаптации культурного объекта под современное использование.
Мост соединяет два склона в городской зоне. Форма — спираль, напоминающая скрученный лист. Это не декоративное решение, а конструктивный подход: основа — несущие колонны и перекрытие толщиной 450 мм, боковые элементы — наклонные плоскости по 200 мм. Такая система выдерживает нагрузки и одновременно формирует визуальную идентичность объекта.
Мост служит частью пешеходной инфраструктуры и снижает транспортную изоляцию двух районов. Расчеты показали эффективность конструкции с точки зрения затрат на материалы и эксплуатацию. Освещение интегрировано в перила.
Здание построено как частное жилье для пары дизайнеров. Основная задача — выразить их подход к пространству через архитектуру. Форма — кубическая, с ритмичным чередованием глухих и открытых участков. Это создает графичность фасада и вариативность интерьеров.
Внутри — последовательность взаимосвязанных пространств с полуоткрытыми зонами и центральным двором. Он проходит через три уровня и дает доступ к свету и воздуху. Архитектор добивается баланса между изолированностью и открытостью без дополнительных приемов.
Фасад дома выполнен из алюминиевых панелей с лазерной перфорацией. Рисунок разработан на основе анализа движения воды и имеет строго повторяемую структуру. Каждый лист панелей слегка изогнут для создания рельефа. Поверхность анодирована, что увеличивает ее устойчивость к внешним воздействиям, включая морскую соль и осадки.
Архитектура концентрируется на точной проработке оболочки здания, совмещая визуальный порядок и защитные свойства. Перфорированные элементы также работают как световые фильтры, регулируя освещение внутри помещений. Конструкция обеспечивает долговечность и минимальные затраты на обслуживание.
Объект размещен в пригороде Бергена, в зоне с минеральными источниками. Программа включает спа, сауну и жилые модули. Архитектура построена по принципу круговой циркуляции — с центральной зоной водных процедур и последовательным переходом к зонам отдыха.
Основной материал — монолитный бетон и дерево, обработанное для наружного использования. Все инженерные коммуникации скрыты в полу. Планировка создает четкое разделение между общественными и приватными зонами. Входная часть здания ориентирована по рельефу для защиты от ветров и осадков.
Здание расположено на участке с неблагоприятным окружением: железная дорога и неблагополучный темный район. Планировка решает задачу защиты от шума и вибраций. Первый этаж отступает от улицы, а выступающие объемы второго и третьего этажей создают конструктивный экран.
Фасад замкнут, основное освещение обеспечивают внутренние дворики и проемы во внутренние зоны. Планировка — свободная, с возможностью трансформации. Архитектор не маскирует инженерные решения, а использует их как способ управления пространством. Это пример компактного городского жилья с изоляцией от агрессивной среды.
Четырехэтажный жилой дом с мезонином, построенный в плотной городской среде. Главная задача — сохранить конфиденциальность при открытом размещении. Фасады выполнены из вертикальных панелей, которые повернуты под углом. Это снижает визуальный контакт с улицей, не блокируя свет и воздух.
Структура дома — бетонная, перегородки — легкие. В интерьере используется ограниченная палитра материалов, включая стекло, дерево и штукатурку. Главная лестница расположена по внешней стене и отделена от основных помещений. Это решение упрощает логистику и снижает уровень шума в жилых зонах.
Дом построен на участке неправильной формы. Центром планировки становится внутренний двор, к которому обращены все помещения. Основная идея — обеспечить прямую визуальную связь между всеми зонами через открытую структуру.
Внутри использован прием непрерывного коридора, совмещенного с лестницей, что создает эффект движения по замкнутой петле. Такое решение позволяет зонировать пространство по функциям без перегородок. Архитектура решает задачу объединения семьи в едином, но гибком пространстве.
Здание построено по образцу Seagram Building, но переработано с применением новой структурной сетки под углом 45 градусов. Фасад стал двухслойным: внешняя оболочка служит дополнительной теплоизоляцией и защищает от перегрева.
На фасадах размещены треугольные модули — открытые оздоровительные зоны, доступные из офисных помещений. Внутреннее пространство перестроено: добавлены зоны хранения, новые лестницы и перегородки. Планировка адаптирована к современным требованиям гибкой работы и персонализированных офисов.
Проект архитектора Шина Такамацу сосредоточен на организации жилья с вертикальной компоновкой. Центральный элемент — «небесная комната», открытая вверх. Она соединяет все уровни здания и дает доступ к дневному свету.
Форма дома — простая, белые поверхности без декора. Планировка позволяет использовать центральную зону как жилую или оставить ее пустой. Таким образом, жильцы могут самостоятельно настраивать структуру под свои сценарии жизни. Это эксперимент с типологией, в которой воздух и свет играют структурную роль.
Премия A' Design Award в категории архитектуры за 2024/2025 год продемонстрировала широкий диапазон решений — от жилых домов и мостов до культурных и офисных объектов. Несмотря на разницу в масштабе, каждый проект основан на точной работе с условиями участка, программой использования и строительными возможностями.
Общая черта всех рассмотренных кейсов — конкретность. Архитектура не оформляет, а организует. Не декорирует, а конструирует. Задачи — понятные: защита от жары, фильтрация воды, адаптация исторического объекта, формирование новой типологии жилья. Средства — инженерные, строительные, пространственные. Такие проекты становятся частью повседневной среды и работают на ее улучшение. Это не декларации и не образы — это четкие, проверяемые архитектурные системы.
Редакция JUNG Media анализирует архитектурные решения, где технология, форма и функция создают современную городскую и жилую средупризматическая. Международная премия A' Design Award ежегодно отмечает такие практики по всему миру. В этом обзоре — проекты из категории «Архитектура, строительство и проектирование конструкций», отобранные в сезоне 2024/2025. Каждый из них представляет собой конкретный ответ на задачу планировки, инженерии или организации пространства.
Любое произведение искусства — это не только объект, но и визуальный опыт. Освещение напрямую влияет на то, как зритель его воспринимает. Теплый свет может исказить холодные оттенки, слабый — не передаст фактуру, направленный — создаст нежелательные блики. Особенно это критично для картин, скульптур, текстиля и фотографий, где важна точность цвета и ощущение глубины.
В то же время свет может повредить произведение. Тепло, ультрафиолет и инфракрасное излучение ускоряют старение бумаги, выцветание пигментов, растрескивание лака. Именно поэтому освещение в галерее — это не декоративная опция, а инструмент сохранения и показа.
Два ключевых параметра для искусства — это индекс цветопередачи (CRI) и цветовая температура.
Современные LED-светильники стали стандартом в художественных пространствах по нескольким причинам:
LED-светильники, в отличие от галогенных, сохраняют спектр даже при снижении яркости — цвета не теряются, экспозиция остается корректной.
Правильное освещение в работе с искусством — это не визуальный эффект, а часть профессионального подхода. От выбора температуры и CRI зависит не только то, как зритель увидит произведение, но и как долго оно сохранится. Свет становится посредником между автором и аудиторией — и любая неточность искажает этот диалог.
Оптимальные параметры света, корректные источники и аккуратное размещение светильников формируют условия, в которых искусство сохраняется и раскрывается. Точность в работе со светом — не дополнительный штрих, а основа экспозиции.
Цвет, фактура, форма — все, что делает произведение искусства выразительным, зависит от света. Именно он определяет, как воспринимается работа: бликует ли поверхность, передается ли тон кожи, виден ли штрих. Важно не только подчеркнуть детали, но и сохранить объект — без перегрева, выцветания и искажения цвета. Редакция JUNG Media решила разобраться, какое освещение подходит для галерей, мастерских и частных коллекций. На что обращать внимание при выборе источников света? Почему индекс цветопередачи важнее мощности? Как не испортить экспонат — даже не прикасаясь к нему?
Цветовая температура измеряется в Кельвинах и определяет оттенок белого света: от теплого (ниже 3000K) до холодного (выше 5000K). Теплый свет ближе к свечению огня, холодный — к дневному небу. Эти характеристики напрямую связаны с физиологией: синий свет стимулирует, теплый — расслабляет.
Утром и в середине дня организм человека лучше воспринимает холодные тона — они способствуют концентрации, синхронизируют циркадные ритмы и подавляют выработку мелатонина. К вечеру, наоборот, свет должен становиться теплее — чтобы снизить активность, подготовить к отдыху и не мешать засыпанию.
Системы с регулируемой температурой света позволяют адаптировать освещение под конкретное время суток, тип деятельности и эмоциональное состояние. Это особенно важно в пространствах с ограниченным доступом к естественному свету — офисах, больницах, гостиницах, а также в жилых интерьерах, где пространство используется в разное время и по разному сценарию.
Существует три основных типа систем, работающих с переменной цветовой температурой:
Такие системы имитируют лампы накаливания и свечное пламя. При снижении яркости свет становится теплее, переходя от нейтрального белого к мягкому оранжевому. Это решение часто используют в гостиницах, ресторанах, зонах отдыха и домашних гостиных — там, где важен визуальный и эмоциональный комфорт в вечернее время.
Позволяет точно регулировать температуру в пределах дневного спектра. Чем выше кельвины, тем больше в спектре синего и тем ярче ощущение дневного света. Подходит для рабочих пространств, медицинских учреждений, школ и мастерских. Используется там, где важно поддерживать внимание и биологическую активность.
RGBW включает в себя базовые цвета (красный, зеленый, синий) и дополнительный канал белого. Эта система позволяет как создавать акцентные цветовые сцены, так и настраивать белый свет в нужной температуре. Применяется в музеях, выставках, театрах, а также в домашней автоматизации — когда требуется менять атмосферу по сценарию.
Технологии настраиваемого освещения уже интегрируются в системы «умного дома» и профессиональное освещение. Они позволяют задавать режимы по времени суток, сценарию активности или предпочтениям пользователей. Примеры:
Настраиваемая цветовая температура — это инструмент управления. Она позволяет синхронизировать пространство с биоритмами, снижает визуальную нагрузку и делает освещение частью повседневных сценариев — от работы до отдыха.
Технология регулировки света — это базовую инфраструктура интерьера. Там, где освещение адаптируется под пользователя, возникает не просто комфорт, а новая архитектура взаимодействия с пространством. Управление светом становится частью повседневной нормы — как воздух, который подстраивается под дыхание.
Настраиваемая цветовая температура — это способ управлять не только светом, но и ритмом. От холодного белого до теплого янтарного, от имитации дневного света до мягкого свечения — современное освещение становится частью повседневного сценария. Оно влияет на бодрость, концентрацию и общее восприятие пространства. Редакция JUNG Media рассматривает, как освещение с регулируемой цветовой температурой работает в реальных проектах, какие технологии лежат в основе и почему правильный выбор температуры — это не вопрос вкуса, а вопрос комфорта, эффективности и биологических ритмов.
Это тип освещения, при котором свет направлен от пола или от уровня мебели к потолку и верхним частям стен. Светильники, встроенные в напольные плинтусы, мебель, архитектурные ниши или колонны, не ослепляют пользователя и дают рассеянный свет, отраженный от потолка. При правильной установке такой свет не образует резких теней и помогает равномерно осветить помещение.
В отличие от направленного освещения сверху, которое акцентирует внимание на объектах, подсветка снизу вверх работает с объемом пространства. Она помогает визуально приподнять потолок, смягчить контрасты и сделать световую среду нейтральной и комфортной.
Непрямой свет снизу вверх часто используют в пространствах с открытой архитектурой, где потолок играет ключевую роль в визуальном восприятии. Это:
Особенно хорошо решение работает в помещениях с белыми или светлыми потолками — они отражают максимум светового потока и усиливают эффект.
Минимальное расстояние между источником света и потолком — от 30 см. При этом важно учитывать мощность светильника, тип оптики и угол рассеивания. Например, в открытых офисах или больницах, где требуется высокая равномерность, используют линейные светильники с широким углом. В компактных жилых интерьерах — чаще точечные или встроенные модели.
Оптимальное решение — сочетание подсветки снизу вверх с другими источниками света. Это может быть настольное или локальное рабочее освещение. Таким образом достигается баланс между общим светом и функциональной направленностью.
Свет снизу вверх не только равномерный и не слепит — он делает помещение визуально выше. Световые линии на стыке стен и потолка могут подчеркивать геометрию, выстраивать ритм или зонировать пространство. В проектах с видимыми конструктивными элементами — балками, вентиляцией, трубами — такой прием позволяет сделать их частью визуального языка.
В некоторых решениях, особенно в офисах, используется модульная мебель с встроенными светильниками, которые направляют свет вверх и дополнительно интегрируют электропитание и управление освещением. Это снижает общую нагрузку на потолочные системы и позволяет гибко управлять светом на уровне пользователя.
Подсветка снизу вверх не всегда может заменить весь сценарий освещения. Она не подходит как единственный источник в пространствах, где нужна высокая концентрация света — например, на кухне, в мастерской или в учебных зонах. Также следует учитывать цвет потолка: темные поверхности поглощают свет, а не отражают его, снижая общую эффективность.
Поэтому большинство экспертов в области светодизайна рекомендуют комбинировать разные типы освещения: непрямой свет — как фоновый, направленный — как акцентный или рабочий. Такой подход позволяет учитывать потребности пользователей и особенности пространства.
Подсветка снизу вверх — это не декоративный эффект, а архитектурный инструмент. Она позволяет избавиться от избыточной яркости, выстраивать визуальные акценты и гибко адаптировать освещение под задачи помещения. Такой подход становится особенно актуальным в условиях многофункциональных пространств, где требуется сочетание комфорта и визуальной чистоты. Освещение не должно конкурировать с архитектурой — оно должно поддерживать ее.
Освещение, направленное вверх, меняет характер пространства. Оно не создает бликов, распределяет свет равномерно и подчеркивает геометрию помещения. Такой прием особенно эффективен в проектах, где важно визуально разгрузить потолок и избежать перегрузки прямыми источниками света. Редакция JUNG Media решила рассмотреть, как работает подсветка снизу вверх, где она применяется и почему все чаще становится частью базового сценария освещения.
Мощность — это не про яркость. Это про нагрузку на электрическую систему. Современные светодиоды при малом энергопотреблении могут давать мощный световой поток, но старые привычки остались. Люди по инерции подбирают лампы по ваттам, не сверяясь с тем, сколько реально выдерживает сам корпус светильника. В результате перегреваются патроны, плавятся пластиковые детали, выгорает проводка.
Правильный подход — проверка допустимой мощности, указанной на светильнике, и выбор лампы с подходящими параметрами. Для оценки яркости ориентируйтесь на люмены. Так, лампа на 8 Вт может давать те же 800 лм, что и старая лампа накаливания на 60 Вт — но без перегрева.
Особенно важно учитывать это в закрытых светильниках или в корпусах из чувствительных материалов. Превышение рекомендованной мощности — это не просто ошибка, а потенциально опасное решение.
Цветовая температура измеряется в кельвинах (К) и влияет не на физическую температуру воздуха, а на восприятие атмосферы в помещении — то есть на то, как пространство ощущается визуально и эмоционально. Ошибка — выбирать лампы без учета функции комнаты. Универсальной температуры не существует: свет, который работает в офисе, разрушает уют в спальне.
Теплый свет (2700–3000 К) подходит для зон отдыха — гостиных, спален, столовых. Он расслабляет, снижает зрительное напряжение и приближен к естественному свету свечей или заката. Холодный свет (4000–5000 К) — для функциональных пространств: кухни, ванных, кабинетов. Он активизирует внимание и помогает сосредоточиться.
Главное — избегать смешения цветовых температур в одной зоне. Разные оттенки белого рядом делают интерьер визуально «грязным». Лучше выбрать одну температуру на помещение и следовать ей во всех источниках освещения.
Технический свет в зонах, где требуются концентрация и точность, часто недооценивают. Универсальная люстра в центре комнаты не заменяет локальное освещение у кухонной столешницы, зеркала в ванной или рабочего стола. В результате — тени, усталость глаз, неэффективное использование пространства.
Решение — зонирование и расчет освещения по задачам. На кухне нужна линейная подсветка под навесными шкафами. В ванной — симметричное освещение по бокам зеркала, а не сверху. В кабинете — настольная лампа с направленным потоком и уровнем не менее 400–500 лм.
Яркость определяется не мощностью лампы, а световым потоком — люменами. Подбирайте лампы не по количеству ватт, а по задачам. И оценивайте не только мощность, но и угол рассеивания света: иногда одна направленная лампа работает лучше, чем три декоративные.
Даже идеальная температура и яркость могут не подойти в конкретный момент. Свет — динамичная величина: утром хочется одного, вечером — другого. Ошибка — использовать один фиксированный уровень яркости без возможности адаптации.
Диммеры решают эту задачу. Они позволяют менять интенсивность света в зависимости от времени суток, настроения или сценария использования. Особенно полезны в спальнях, столовых, гостиных — зонах, где важна гибкость и настройка атмосферы.
Установка диммера требует выбора совместимой лампы. Светодиоды должны быть маркированы как «диммируемые». Также важно подобрать сам диммер с подходящей нагрузкой и минимальным уровнем мерцания. Современные модели работают не только с поворотными ручками, но и с сенсорным управлением или интеграцией в системы умного дома.
Частая ошибка — выбирать светильники, ориентируясь только на форму или стиль, игнорируя их размер в контексте помещения. Визуально слабый или, наоборот, чрезмерно массивный источник света нарушает пропорции и делает интерьер негармоничным.
При выборе потолочного светильника ориентируйтесь на формулу: длина + ширина комнаты в метрах × 10 = диаметр светильника в сантиметрах. Например, комната 4×3 м потребует светильника диаметром около 70 см. Для подвесов важна также высота потолка: в столовых и кухнях их вешают на 70–90 см над столешницей, в коридорах — на высоте не менее 210 см от пола.
Настольные и напольные лампы тоже требуют учета масштаба: абажур должен быть пропорционален мебели, а основание — устойчивым. Светильник не должен перетягивать внимание, но и не быть незаметной точкой — он работает как элемент композиции.
Один источник света, даже самый мощный, не способен обеспечить качественную многослойность. Ошибка — полагаться только на потолочный светильник. Это делает интерьер плоским, невыразительным и неудобным для жизни.
Эффективное освещение строится на сочетании трех уровней: общего, локального и акцентного. Общее (потолочные светильники, треки) обеспечивает равномерное освещение. Локальное (настольные лампы, подсветка рабочих зон) — отвечает за функциональность. Акцентное (бра, подсветка ниш или картин) — добавляет глубину и эмоциональную выразительность.
В жилом пространстве важно предусмотреть сценарии. Один и тот же угол может быть местом для чтения, общения и вечернего отдыха — и для каждого нужен свой свет. Многоуровневое освещение позволяет подстроиться под контекст и использовать свет как инструмент управления настроением.
Дневной свет — основной источник энергии и комфорта в интерьере. Ошибка — не учитывать его при проектировании искусственного освещения. В результате — перекос в яркости, дублирование света или дисбаланс между тенью и освещением.
Первый шаг — анализ инсоляции: где и когда в комнате появляется свет, какие участки остаются в тени, как отражается свет от стен и поверхностей. От этого зависит расположение и мощность искусственных источников. Например, восточная спальня требует более теплого света вечером, а северная кухня — усиления света днем.
Важно также не перекрывать доступ света тяжелыми шторами или крупной мебелью. Полупрозрачный текстиль, отражающие поверхности и светлая отделка усиливают естественное освещение. Встроенные светильники и направленные источники света помогают сбалансировать освещенность в зависимости от времени суток.
Ошибки в освещении редко заметны сразу — но именно они влияют на усталость глаз, восприятие пространства и даже настроение. Освещение — не только вопрос света, но и вопрос сценария, ритма, адаптивности. Правильная настройка — это когда свет работает вместе с архитектурой и повседневной жизнью, не конкурируя с ними, а поддерживая. Внимание к температуре, яркости, масштабу и слоям освещения позволяет сделать интерьер не только эстетичным, но и функциональным.
Освещение влияет на восприятие пространства не меньше, чем планировка или материалы. При этом ошибки с выбором источников света, их размещением или мощностью встречаются даже в профессиональных проектах. Редакция JUNG Media составила перечень типичных ошибок, которые допускают при организации освещения. Этот список — практическая основа для выстраивания светового сценария в любом интерьере.
Устойчивый интерьер начинается с выбора материалов. Сегодня дизайнеры отдают приоритет не визуальной новизне, а происхождению и жизненному циклу — от добычи до утилизации. Преимущество получают ресурсы с минимальным углеродным следом и возможностью повторного использования.
Особое место занимает экологически сертифицированный текстиль: льняные, конопляные и хлопковые ткани без синтетических добавок и токсичных красителей. Все чаще используются краски на водной основе с низким содержанием ЛОС (летучих органических соединений) — они безопасны для здоровья и снижают загрязнение воздуха внутри помещений.
Выбор таких материалов не ограничивается эстетикой — это заявление об ответственности. При грамотной интеграции они формируют не только визуальный образ, но и среду с меньшим воздействием на климат.
Интерьер больше не строится вокруг замены. Вместо этого — модульность, разборные конструкции, устойчивые к износу материалы. Такой подход позволяет мебели и отделке не устаревать морально и физически, а адаптироваться к изменениям жизни.
Принцип «ремонт вместо замены» становится ключевым. Это влияет на выбор креплений, тип сборки, даже доступ к отдельным элементам. Конструкции разрабатываются так, чтобы их можно было демонтировать, заменить фрагмент, перенастроить под новое пространство.
Модульная мебель — центральный пример: секционные диваны, наращиваемые системы хранения, разборные каркасы. Они рассчитаны не на интерьер, а на цикл жизни пользователя.
Растет интерес к предметам с историей: винтаж, реставрация, апсайклинг. Это не про эстетику ретро, а про экономику внимания — вещи, которые уже доказали свою прочность, не требуют нового ресурса на производство.
Такой подход поддерживает круговую модель дизайна, в которой ресурсы остаются в обороте, а стоимость распределяется на десятилетия использования.
Технологии делают устойчивость частью повседневной рутины. Умные системы не требуют усилий со стороны пользователя — они автоматически снижают энергопотребление, адаптируются к ритмам жизни и минимизируют потери.
Энергоэффективные приборы нового поколения — холодильники, стиральные машины, системы вентиляции — объединяются в единые экосистемы, что позволяет контролировать потребление в реальном времени.
Дополнительно развиваются внешние инфраструктурные решения: солнечные панели, аккумуляторы, системы рекуперации тепла. Все чаще встречаются зеленые крыши и фасады, которые не только улучшают теплоизоляцию, но и компенсируют воздействие на микроклимат.
Автоматизация здесь не про комфорт — она про осмысленное распределение ресурсов. И чем раньше она интегрирована в архитектуру, тем выше ее эффект.
Интеграция природы в интерьер — это не тренд, а физиологическая необходимость. Биофильный дизайн отвечает на запрос на восстановление связи между человеком и окружающей средой, которую урбанизация и цифровая среда вытеснили.
Исследования показывают: регулярное визуальное и тактильное взаимодействие с природными элементами снижает уровень стресса, стабилизирует сердечный ритм, повышает концентрацию.
Но главное — биофильный дизайн возвращает в интерьер ритмику живого: сезонность, изменение светотени, текучесть форм. Это делает пространство менее стерильным и более обитаемым.
Устойчивый интерьер — это не только про материалы и технологии, но и про переосмысление потребления. Вместо быстрой покупки — вдумчивый отбор. Вместо сезонного декора — универсальные вещи, которые работают вне времени.
Уход от визуального шума и одноразовых решений приводит к минимализму нового типа — не эстетическому, а поведенческому. В этом контексте каждая вещь должна быть функционально и эмоционально обоснована.
Популярность приобретают одиночные выразительные объекты — холст вместо постеров, один ковер вместо сменных дорожек. Это снижает объем отходов и закрепляет личную привязанность к пространству.
Переход от потребления к выбору формирует не только интерьер, но и образ жизни. Он делает дом не витриной, а живой системой, настроенной на человека и его долгосрочные ценности.
Устойчивость перестает быть альтернативой — она становится новой нормой. Сегодня дизайн не может быть просто красивым или модным. Он обязан быть функциональным, долговечным и экологически обоснованным.
В интерьерах 2025 года эта логика видна на всех уровнях: в выборе материалов, в архитектурной структуре, в пользовательском поведении. Это не про отказ от комфорта, а про его переопределение. И чем глубже встроены принципы устойчивости, тем гармоничнее становится пространство — для человека, общества и среды.
Интерьер больше не воспринимается как фон. Он становится инфраструктурой будущего — той, что учитывает пределы ресурсов, но не ограничивает воображение.
Устойчивость больше не альтернатива — она становится основой дизайна. Мы по-новому смотрим на материалы, функциональность и саму идею интерьера. В центре — долговечность, экологичность и связь с природной средой. Мебель проектируется на годы, решения учитывают климат, а материалы выбираются по жизненному циклу. Редакция JUNG Media собрала в новом гиде ключевые принципы устойчивого дизайна: от вторсырья и автоматизации до биофильной архитектуры. Устойчивость — это не тренд и не стиль. Это способ думать и создавать пространство, которое работает в долгую.
Человеческое тело ориентируется на смену дня и ночи. Этот суточный цикл регулируется светом. Холодный, синий спектр — как ранний дневной свет — активирует, повышает концентрацию, подавляет выработку мелатонина. Теплый — как вечерний или костровой — расслабляет, снижает возбуждение, готовит организм ко сну. Такая реакция формировалась в ходе эволюции: наш мозг привык «читать» холодный свет как сигнал бодрствования, а тёплый — как знак приближения ночи и необходимости замедлиться. Свет — это язык, на котором природа говорит с телом.
Циркадные ритмы зависят от спектра освещения. После заката зрительная система перестает воспринимать дневной свет как норму. Теплое свечение — в диапазоне от 1700 до 3000K — становится естественным. Именно поэтому вечером рекомендуется выключать холодные источники и использовать лампы с «мягким белым» светом.
Это не просто вопрос уюта. Нарушение светового режима может влиять на качество сна, уровень стресса и даже работу обмена веществ.
Теплый свет — это спектр с цветовой температурой от 1700 до 3000 кельвинов. Чем ниже значение, тем «теплее» и желтее свет. Для ориентира: пламя свечи — около 1800K, лампа накаливания — 2700K, теплый светодиод — 2700–3000K.
В маркировке ламп такие значения чаще всего обозначаются как «теплый белый» или «мягкий белый». Это оттенки с желтоватым подтоном, близкие к тому, как выглядит свет на закате или у костра.
Важно понимать: температурная шкала в кельвинах — это не про нагрев, а про спектр. Холодный свет может быть ярким и технически «белым», но при этом вызывать визуальный стресс в вечернее время. Теплый свет — мягкий, но достаточный для ориентации и фонового освещения.
Теплый свет особенно эффективен в зонах отдыха: спальнях, гостиных, столовых. Здесь он помогает снять напряжение после активного дня, создает спокойную среду для восстановления.
В спальне теплое освещение важно не только вечером. Оно полезно и утром — особенно зимой, когда естественного света недостаточно. Мягкое, рассеянное свечение в диапазоне 2200–2700K помогает проснуться без стресса.
В гостиной и столовой теплый свет работает как элемент атмосферы: он подчеркивает текстуры, смягчает контуры, снижает визуальный шум. Особенно это актуально в помещениях с натуральными материалами — деревом, камнем, тканью.
На балконах и в вечерних зонах сада теплый свет добавляет ощущение безопасности и покоя. Он не слепит, не искажает восприятие пространства и не мешает соседям.
Теплый свет искажает восприятие цвета. Под освещением в диапазоне 2700К поверхности приобретают более жёлтые и красноватые оттенки: белое кажется кремовым, серое — уходит в бежевое, синий теряет насыщенность. Это особенно важно учитывать при выборе отделки, текстиля и мебели. Материалы, идеально выглядящие при нейтральном дневном свете, могут визуально «потеплеть» или померкнуть в вечернем интерьере. Чтобы избежать неприятных сюрпризов, тестируйте образцы в том освещении, которое будет использоваться в реальности — с включенным светом, в том числе вечером. Только так можно понять, как цвет поведёт себя в живом, а не выставочном пространстве.
Матовые, пористые материалы в теплом свете выглядят глубже, чем глянцевые. Ткань, дерево, штукатурка «раскрываются» при мягком боковом освещении. Холодные материалы — стекло, металл, плитка — могут выглядеть тускло или «грязно», если свет выбран неверно.
Важно учитывать и взаимодействие с цветом стен. Теплый свет усиливает теплые оттенки: охру, терракоту, пыльный розовый. Но может конфликтовать с чистыми белыми или прохладными серыми — они теряют нейтральность.
Теплый свет расслабляет, но не стимулирует. В зонах, где важна концентрация — на кухне, в кабинете, у зеркала в ванной — он может мешать. При низкой цветовой температуре снижается контраст, искажаются оттенки, возрастает зрительное напряжение при точной работе.
Частая ошибка — использование одной тёплой лампы для всего помещения. Такой свет создаёт провалы в освещении, делает тени тяжёлыми и усложняет навигацию в пространстве. Особенно это критично в комнатах со смешанными функциями — например, в студии или совмещённой кухне-гостиной, где разные зоны требуют разной световой интенсивности. Чтобы избежать визуальной плоскости и добиться комфорта, организуйте многоуровневое освещение. Минимальный рабочий набор: мягкий потолочный свет с рассеянной температурой, 1–2 локальных светильника в зонах отдыха и регулируемый свет рядом с рабочими или обеденными поверхностями. Это создаёт гибкость и помогает подстроить атмосферу под задачу — будь то готовка, чтение или вечер без экрана.
Другой риск — воспринимать теплый свет как синоним темного. Свет может быть теплым и при этом достаточно ярким. Все зависит от количества источников и их распределения. Один светильник не заменит систему.
Теплый свет влияет на восприятие, самочувствие, ритм жизни. Именно поэтому его нужно выбирать не по описанию на упаковке, а по задаче, месту и времени суток.
Вечером он помогает снизить активность, подготовиться ко сну, создать фоновое спокойствие. Утром — запустить день мягко и без стресса. Днем — подчеркнуть материальность пространства. Но работает это только при продуманной схеме, в которой каждый источник света решает конкретную задачу.
Уют — это не свет в целом, а правильно подобранный спектр в нужной точке и в нужный момент. И теплое освещение — один из инструментов этого точного проектирования.
Цвет света — это не вопрос вкуса. Он влияет на самочувствие, восприятие пространства и даже на ритмы сна. Особенно это касается теплого света: свечей, ламп с температурой 2700K, мягких желтых светодиодов. Такой спектр воспринимается организмом как сигнал к отдыху и помогает естественно перейти от активности к покою. Редакция JUNG Media подготовила гайд по основам теплого освещения.
Castlecore (крепость)— это не реконструкция Средневековья, а визуальная сборка из символов, связанных с замковой атмосферой: камень, кованый металл, бархат, гобелены, своды, стрельчатые арки. В соцсетях его называют по-разному: от «Medieval Modern» до «Weirdieval» (прим. J—M от английских слов weird и medieval странный чудаковатый и средневековый). В интерьере он работает как анти-тезис к нейтральным, пустым, легко заменяемым пространствам.
Тренд оформился как эстетика на пересечении культурной усталости от одноразового дизайна и желания иметь дело с вещами, которые выглядят прочными. В отчете Pinterest Predicts за 2025 год отмечено: замки, готика и псевдосредневековые мотивы становятся формой нового домашнего уюта.
Эта эстетика отвечает на потребность в опоре — буквально и метафорически. В интерьерах это выражается через массивную мебель, тяжелые ткани, насыщенные цвета, фактуру камня и металла. Визуально такие вещи «держат» комнату. Психологически — возвращают ощущение стабильности и защищенности.
В Castlecore важна не только форма предметов, но и их вес — физический и визуальный. Камень, дерево, металл — это не стилистика, а материал с позицией. Он дает ощущение прочности, постоянства и настоящего присутствия в пространстве.
Деревянная мебель с резьбой, гобелены на стенах, литые светильники — все это возвращает в интерьер тяжесть, от которой дизайн долго избавлялся. Если минимализм предлагал избавление от вещей, Castlecore — это выбор вещей, которые остаются.
Бархат, шерсть, гобеленовая ткань — не просто декоративные элементы, а функциональные: они глушат звук, удерживают тепло, создают визуальную плотность. Это тактильные материалы, которые стареют красиво, а не изнашиваются.
Castlecore использует палитру, которая задает вес и глубину пространству. Это не яркие акценты и не пастель — здесь работают насыщенные, плотные цвета: сланцевый серый, охра, темно-зеленый, винный, сапфировый, медный. Это оттенки, которые встречаются в натуральных материалах и старинных тканях.
Такие цвета не только создают атмосферу, но и структурируют интерьер. Они позволяют работать с зоной тени, контрастами, направлением света. Пространство приобретает архитектурное ощущение — не только через формы, но и через тональность.
Castlecore не требует воссоздания средневекового интерьера. Речь не о реконструкции, а о точечной работе с объектами, которые отсылают к эпохе, не теряя актуальности. Это может быть резной деревянный шкаф, железное бра, гобелен XVIII века или просто стол с толстой столешницей и следами времени.
Интерьер строится на цитатах, а не подражании. Один выразительный предмет задает атмосферу лучше, чем десяток стилизованных аксессуаров. Поэтому в Castlecore органично смотрится винтаж и антиквариат — особенно те вещи, которые несут на себе физические следы работы и возраста.
Современные дизайнеры тоже обращаются к мотивам Castlecore. Светильники из кольчуги, зеркала с металлическими арками, кресла, обтянутые тяжелым текстилем. Эти элементы читаются как реминисценции, а не реплики — они создают эффект «плотного» пространства без стилистической перегрузки.
Возрождение замковой эстетики совпало с периодом тревожности, вызванной быстрым технологическим развитием. Castlecore становится визуальной и материальной альтернативой цифровой среде: в нем нет пластика, глянца, гладкости и бесплотности. Это интерьер, где важен вес — буквальный и символический.
Он отталкивается от всего, что ассоциируется с автоматизацией и одноразовостью: быстрой модой, тиражным декором, интерьерными трендами, рассчитанными на два сезона. В Castlecore предметы делаются медленно, служат долго, обладают физическим и эмоциональным ресурсом.
Это не просто ностальгия по прошлому. Это способ выразить усталость от новизны ради новизны. Когда даже творчество становится генеративным, стремление к ручной работе, грубой текстуре, вечным материалам — это уже культурное высказывание.
Castlecore совпадает по времени с ростом интереса к устойчивому потреблению. Молодые поколения все чаще отказываются от быстрых покупок в пользу вещей, которые служат долго и могут быть переданы дальше. Интерьер в этом стиле поддерживает именно такой подход.
Антикварная мебель, гобелены, текстиль ручной работы — это объекты с длительным жизненным циклом. Их не выбрасывают через пару лет. Они не теряют актуальности, потому что не подчинены сиюминутной моде. Они вписываются в семейную историю и становятся частью личной архитектуры дома. В эпоху перемен замковая эстетика говорит не о прошлом, а о попытке найти форму устойчивого настоящего.
Средневековая эстетика снова на слуху. В интерьерной ленте все чаще появляются бархатные кресла, гобелены, резные шкафы и кованые светильники. Эти элементы не воспроизводят исторический интерьер — они добавляют ощущение устойчивости, веса и материального покоя. Сегодня это выглядит не как мода, а как культурный симптом. Редакция JUNG Media попыталась разобраться, почему замковая эстетика снова актуальна, как она вписывается в современный дизайн и почему визуальный «тяжелый стиль» оказался важным именно сейчас.
В интерьере Cafecore стол — не центр композиции, а элемент, встроенный в ритм дня. Это место, где пьют утренний кофе, читают, едят, общаются. Он должен быть устойчивым, удобным и не требовать бережного отношения. Натуральное дерево, металл с видимой сваркой, плита с патиной — уместны любые материалы, которые сохраняют следы использования.
Вместо одного большого стола стоит использовать два-три маленьких: их проще перемещать и объединять при необходимости. При выборе важно учитывать тактильность и следы времени. Мебель не должна быть новой на вид, но и не выглядеть искусственно состаренной. Лучше всего работают материалы, которые стареют естественно.
Визуально интерьер выигрывает, если в мебели видны конструктивные элементы — винты, болты, швы. Они добавляют детализацию, не перегружая пространство декором.
В Cafecore нет необходимости подбирать одинаковые стулья. Наоборот, легкие различия в форме, цвете или фактуре добавляют жизни. Главное — не нарушить общий масштаб и не создать ощущение случайности. Важно, чтобы все предметы «держались» в одной тональности.
Оптимальный подход — варьировать один или два параметра. Например, стулья могут быть из разных пород дерева, но с одинаковой высотой сиденья. Или разной формы, но с общей отделкой. Это создает разнообразие без шума.
Важно выбирать конструкции, которые выдерживают ежедневную нагрузку. Cafecore не про деликатную мебель. Износ, потертости, неровности — это не минусы, а часть образа. Все, что выглядит слишком новым, может выбиваться из атмосферы.
Общее освещение с равномерной яркостью — не для Cafecore. Здесь свет работает как способ зонирования и создания ритма. Важно не залить все пространство, а расставить акценты: лампа у дивана, бра над полкой, подвес над столом. Свет должен идти из конкретной точки и освещать конкретное действие.
Лучше всего работают лампы с теплым спектром и мягкими границами света. Матовые плафоны, текстильные абажуры, пергамент, стекло с рассеивателем — все, что дает не прямой луч, а рассеянное свечение. Яркость — умеренная, цветовая температура — ближе к естественному дневному свету.
Разные источники располагаются на разных высотах: напольный светильник, настольная лампа, потолочный подвес. Это создает многослойность. Свет можно включать по одному, добавляя или убирая очаги — в зависимости от времени суток или настроения.
В интерьере Cafecore стены не играют главную роль. Они создают фон, но не тянут на себя внимание. Главное здесь — как поверхность работает со светом в течение дня. Текстура и матовость важнее цвета.
Хорошо подходят покрытия с мягкой поверхностью: известковая побелка, матовая штукатурка, краска с минимальным блеском. Они поглощают свет под прямыми углами и отражают его рассеянно. Это делает пространство живым — свет меняется в зависимости от времени суток, и с ним меняется само восприятие комнаты.
Не стоит гнаться за сложными цветами. Лучше выбирать нейтральные, «съеденные» оттенки — серо-бежевые, теплые серые, разбеленные охры. Они не спорят с мебелью и текстилем, не устают и не утомляют.
Полки в стиле Cafecore — не про демонстрацию, а про ритм и доступность. Это место для вещей, которые реально используются каждый день: чашки, стаканы, специи, книги. Главное — не перегружать. Полки работают как паузы в визуальном ритме, дают глазу возможность остановиться.
Полезно чередовать заполненные и полупустые участки. Если поставить предметы впритык, полка выглядит тяжелой. Если оставить слишком много пустоты — она теряет смысл. Оптимально — собирать небольшие группы, оставляя между ними воздух.
Структура — еще один важный момент. Тяжелые и устойчивые предметы ставят ближе к краям или на нижние уровни, легкие — выше. Это придает полке устойчивость и делает ее частью архитектуры, а не просто местом хранения.
Отдельная зона для приготовления кофе — не атрибут стиля, а часть повседневного ритуала. В Cafecore кофейный уголок не маскируется под витрину. Здесь все под рукой: кружки, турка, френч-пресс, банка с зернами. Важно, чтобы пространство работало на привычки, а не на картинку.
Хорошее решение — использовать узкий стол, прочную тележку или встроенную поверхность рядом с кухонной зоной. Все оборудование — в пределах вытянутой руки. Предметы собираются в компактную группу, чтобы сохранить фокус и не распылять внимание.
Важно избегать стилизации: тематические таблички и надписи только отвлекают. Лучше вложиться в хорошую кофейную посуду и пару действительно нужных инструментов.
В Cafecore текстиль — это не украшение, а часть среды. Он отвечает за звук, тепло, свет и тактильность. Шторы приглушают шум и смягчают свет, скатерти собирают крошки и защищают стол, пледы добавляют веса и уюта на стульях и скамьях.
Легкие и деликатные ткани здесь не работают. Лучше выбирать плотные материалы: хлопок с грубым плетением, шерсть, лен, плотный деним. Они лучше держат форму, дольше служат и не требуют особого ухода.
Цвет — нейтральный или приглушенный. Важно, чтобы текстиль не спорил с остальной палитрой и мог стареть без потери внешнего вида. Следы использования — естественная часть обстановки.
Интерьер Cafecore не должен казаться завершенным. Здесь важно ощущение движения: кто-то только что встал, чашка еще теплая, книга лежит открытой. Это не беспорядок, а структура, в которой видны следы присутствия.
Оставленные вещи — часть композиции. Книга на подоконнике, свитер на спинке стула, открытая банка с чаем — все это делает интерьер живым. Главное — ограничить такие зоны: выделить одну-две поверхности, где эти предметы могут оставаться, не создавая ощущения хаоса.
Полка, приставной столик, комод — удобные места для таких «остановок». Если распределить их по комнате, пространство начинает дышать: в нем появляется ритм и глубина, даже без декоративных приемов.
Cafecore — это не стиль в привычном смысле. Это способ организовать пространство, в котором удобно жить. Здесь все построено вокруг ощущений: как падает свет, как звучит комната, как ведет себя ткань под рукой. Такой интерьер не требует дополнительных усилий, он складывается из повседневных решений и личных привычек.
В этом подходе нет стремления к идеалу. Главное — ритм, текстура, тепло. Комната становится продолжением действия: варите кофе, читаете, слушаете, сидите с друзьями. Вещи не выставлены, они на месте. Свет не заливает, а направляет. Материалы не маскируют, а подчеркивают. Cafecore — это интерьер без напряжения. Он не требует соответствия, но помогает чувствовать себя на своем месте.
Cafecore — не стиль, а интонация. Он не привязан к эпохе или тренду и не требует стилизации под кафе. Главное — атмосфера: как будто вы зашли в любимое место выпить кофе и остаться подольше. В отличие от хюгге или минимализма, здесь нет стерильности и уединения. Пространство живое, немного небрежное, личное — с книгами, свечами, разными стульями и мягким светом. Cafecore — это реакция на усталость от глянца и вылизанных интерьеров. Люди всё чаще обустраивают дом не ради картинки, а ради себя. В новом материале JUNG Media — откуда появился Cafecore, почему он стал популярен и как создать такую атмосферу из того, что у вас уже есть.
Светодиоды появились на рынке как техническое решение для уличного и промышленного освещения. В жилых проектах они долго не применялись из-за резкого голубовато-белого света, который воспринимался как «неуютный». Перелом произошел с развитием LED-чипов и оптики: появилась возможность регулировать цветовую температуру и равномерность светораспределения.
Сегодня светодиоды дают теплый и мягкий свет, подходящий для жилых помещений. Это стало возможным благодаря комбинации фосфорных покрытий, улучшенной калибровке чипов и разработке драйверов с точной регулировкой яркости.
Срок службы — до 25 000 часов, что в 15–20 раз дольше ламп накаливания. Потребление энергии — на 70–80% ниже при том же уровне освещенности. В пересчете на эксплуатационные расходы светодиоды быстро компенсируют свою более высокую стартовую цену.
Главное изменение — не в характеристиках, а в функциональности. Светодиоды стали частью архитектурного проектирования: они позволяют точно настраивать световые сценарии, изменять атмосферу, управлять освещением в зависимости от времени суток и задачи.
Лента — один из самых универсальных форматов LED-освещения. Это гибкая плата с чипами, которую можно нарезать по нужной длине и крепить к любой поверхности. Чаще всего используется для подсветки: под шкафами, внутри ниш, по периметру мебели или вдоль лестниц.
У ленты несколько вариантов яркости. «Нормальная» подходит для мягкой подсветки — например, над верхними шкафами. Более яркие модели используют для функционального освещения, например, под рабочей поверхностью на кухне.
Есть модели с защитным покрытием — они лучше переносят влагу, жару и загрязнения. Это важно для кухни и ванной. Без покрытия — для сухих и защищенных мест, вроде внутренней части шкафа или полки.
Лента помогает «поднять» мебель над полом, выделить ступени или создать мягкое фоновое свечение. В отличие от точечных светильников, она дает равномерный свет без резких теней.
Полосы и панели — это светильники с жесткой основой и встроенными чипами. Они ярче ленты, потому что содержат больше источников света и обеспечивают равномерное освещение. В интерьере их используют там, где нужен стабильный свет: в ванных комнатах, возле зеркал, в потолочных нишах.
Корпус обычно металлический, с акриловым рассеивателем. Это защищает от влаги и повреждений, поэтому панели подходят для влажных зон. Уровень яркости — от 360 люмен на 30 см. Есть модели с регулируемой температурой света и возможностью диммирования. Это позволяет точно настроить освещение под конкретное время суток или задачу.
Полосы можно использовать как верхний свет или акцент. Они легко монтируются в потолочные ниши, создают мягкое отраженное освещение и подходят для проектов с минималистичной эстетикой.
Шайбы — это компактные круглые светильники, которые дают направленный свет. Их устанавливают под шкафами, внутри ниш, над полками или в рабочей зоне кухни. Основная задача — создать локальное освещение и визуально выделить поверхность или предмет.
Шайбы формируют пятна света и тени, в отличие от ленты или панели, которые дают равномерное свечение. Это важно, если нужно подчеркнуть структуру материала — например, фактуру кварцитового фартука или декоративного покрытия стены.
Есть два типа: с питанием от батареек и с подключением к сети. Они продаются поштучно или в наборах. По уровню тепловыделения шайбы выигрывают у традиционных ксеноновых аналогов. Они безопасны, экономичны и не нагревают мебель. Это особенно важно в закрытых пространствах, где тепло накапливается быстрее.
Шайбы удобны там, где важна направленность света и его плотность. Их можно комбинировать с лентой или панелями для построения многоуровневых световых схем.
Светодиоды с возможностью смены цвета — это способ адаптировать освещение под разное время суток, настроение или задачу. Такие системы используют RGB-чипы и управляются через пульт, приложение или голосовые команды. Цвета можно фиксировать, плавно переключать или синхронизировать с музыкой.
Этот формат особенно популярен в жилых интерьерах с переменной атмосферой: гостиные, детские, спальни. Меняющееся освещение работает как элемент дизайна и как функциональное решение — например, теплый янтарный свет вечером снижает нагрузку на глаза, а нейтральный белый днем повышает концентрацию.
Варианты исполнения: ленты, панели, контурная подсветка. Сценарии — от подсветки зеркал и потолков до акцентных линий за мебелью или стеклянными поверхностями.
Световой шнур — это светодиодная лента, заключенная в гибкую пластиковую или резиновую трубку. Он менее яркий, чем обычные ленты или панели, но хорошо справляется с задачей декоративной подсветки. Диаметр — от 13 до 25 мм. Свет — чаще холодный, с синеватым оттенком.
Основная область применения — наружное освещение. Шнур защищен от влаги и механических воздействий, что делает его удобным для патио, балконов, дорожек, лестниц и садовых бордюров. Он гнется, монтируется вдоль перил и ограждений, может использоваться как контурный свет.
Шнуры легко монтируются, не требуют сложного подключения и дают устойчивое мягкое свечение по длине. Это делает их полезными в проектах с минимальными требованиями к световому сценарию, но с высокой нагрузкой на износостойкость.
Встраиваемые светильники — это модули, которые монтируются заподлицо с потолком или стеной. В корпусе уже установлен LED-источник, а встроенный теплоотвод продлевает срок службы и стабилизирует яркость. Такой формат подходит для общего освещения: коридоры, ванные, кухни.
Есть две конфигурации: автономные модули и стандартные лампы для встраивания в классические «банки». Первый вариант предпочтительнее — он надежнее и дает лучшее светораспределение.
Интеллектуальные лампы управляются через Wi-Fi или Bluetooth. С помощью мобильного приложения можно менять яркость, цвет, настраивать расписание или синхронизировать освещение с другими устройствами. Подходят для жилых и гибридных пространств, где важно быстро переключаться между сценариями. Настройки сохраняются, поддерживается голосовое управление.
Такие системы используют в умных домах и там, где нет возможности или желания прокладывать отдельную проводку для управления освещением. Это адаптивное решение для тех, кто хочет точный контроль без сложного монтажа.
Светодиодные технологии меняют подход к освещению в интерьере. Вместо стандартных ламп с фиксированной яркостью и цветом появляются гибкие инструменты, с помощью которых можно настраивать свет под конкретные задачи, время суток и архитектуру помещения. Свет становится частью сценария жизни, а не только ее фоном.
Ленты, панели, шайбы, шнуры, встраиваемые модули и умные лампы — это не просто разные форматы. Это система, которую можно собрать под конкретный проект, будь то квартира, лестничный пролет, санузел или веранда. Главное — понимать особенности каждого элемента и выбирать их по назначению, а не по внешнему виду.
LED — это не тренд, а базовая инфраструктура для современной архитектуры и дизайна. Она позволяет экономить ресурсы, адаптировать освещение, повышать безопасность и делать пространство более функциональным.
Светодиоды — универсальный и энергоэффективный источник света, который давно стал стандартом в современном дизайне. Они служат до 50 000 часов, потребляют в разы меньше энергии и позволяют точно настраивать температуру и яркость. Но LED-технологии уже вышли за пределы интерьера — их используют в архитектурной подсветке, городской навигации и медиавитринах. Выбор решений огромен: ленты, панели, встраиваемые модули, умные лампы — каждое подходит под свою задачу. С их помощью можно акцентировать детали, управлять настроением и экономить ресурсы. В новом гайде JUNG Media — как использовать LED в интерьере с умом.
Встраиваемые светильники — это не универсальное решение, но в определенных задачах они оказываются незаменимыми. Светодизайнеры выбирают их там, где требуется минимальное визуальное вмешательство при высокой эффективности освещения. Три ключевых преимущества:
Встраиваемый свет позволяет создать направленный луч, выделяя конкретные элементы: произведения искусства, ниши, архитектурные детали. Свет работает как театральный прожектор — он структурирует восприятие пространства. Это особенно важно в интерьерах, где следует удержать внимание на ключевых зонах без лишней визуальной перегрузки.
Потолочные встроенные светильники удобны для локального освещения рабочих зон — кухонных поверхностей, обеденных столов, кресел для чтения. В отличие от рассеянного света люстр и бра, они дают концентрированный поток, доходящий до конкретной точки. Особенно эффективны модели с узким углом светового пучка.
Современные модели встроенных светильников минимальны по размеру — от 2 до 3 дюймов. Это позволяет сохранить чистую поверхность потолка, особенно в интерьерах с минималистичной архитектурой. Светильники остаются незаметными, не конкурируя с другими элементами дизайна, и создают ровную световую сетку без визуального шума.
Несмотря на популярность, встроенные светильники требуют точного расчета и понимания контекста. Если использовать их механически — они создают визуальный дискомфорт, нарушают тепловой баланс и не справляются с задачей общего освещения. Вот три распространенных проблемы.
При размещении светильников исключительно в потолке и без поддержки бокового освещения стены остаются темными, а помещение — визуально сжимающимся. Это характерно для жилых комнат, где освещение должно быть многослойным. Исключение — домашние кинотеатры или зоны с намеренным занижением света.
Некоторые LED-модели имеют слишком неглубокую посадку — менее 1 см — и яркие матовые рассеиватели. В результате возникают так называемые «яркие бомбы», вызывающие переосвещенность, усталость глаз и головную боль. Особенно это актуально в открытых планировках, где светильники попадают в поле зрения с разных точек.
Каждое отверстие в потолке — потенциальный канал утечки тепла. Встроенные светильники, особенно без герметичной установки и теплоизоляции, могут нарушать тепловой контур помещения. Зимой через них уходит тепло, летом — поступает горячий воздух. Это увеличивает расходы на отопление и охлаждение. Решение — использовать сертифицированные модели с изоляцией или ограничить их применение в отапливаемых зонах.
Встраиваемое освещение — инструмент, который требует точного сценарного планирования. Его преимущества проявляются только тогда, когда светильники установлены с учетом функций пространства, углов падения света и взаимодействия с другими источниками освещения. Это не универсальное решение, а часть общей системы.
Для жилых пространств встроенные светильники эффективны в комбинации с торшерами, настенными бра и архитектурной подсветкой. Для общественных — в сочетании с датчиками освещенности и системами автоматического управления.
Встраиваемые светильники — один из самых востребованных инструментов в архитектурном освещении. Их ценят за незаметность, функциональность и гибкость в создании световой атмосферы. Такие решения используются почти по умолчанию — в жилых и общественных интерьерах. Но эффективность этих систем зависит от сценария, глубины встраивания, планировки и качества самих светильников. При неграмотном проектировании они могут давать тени, слепить или создавать темные зоны. Редакция JUNG Media разобралась, почему встраиваемые светильники так популярны, где они действительно работают — и в каких случаях лучше искать альтернативу.
Если в XIX веке светильник был украшением, а в XX — инструментом, то сегодня он снова соединяет эстетику и технологию. Современные модели всё чаще воспринимаются как архитектурные элементы с визуальной и смысловой нагрузкой. На Euroluce 2025 это особенно ярко проявилось в работах Давиде Гроппи. Его подход основан на идее, что свет — это не функция, а способ рассказа: через освещение можно формировать эмоциональное восприятие пространства.
Проекты Гроппи, такие как лампа Nulla или серия Infinito, демонстрируют, как минималистичная форма и цифровые технологии позволяют свету растворяться в архитектуре, создавая эффект присутствия без видимого источника. Это направление подчеркивает переход от объекта к атмосфере — от вещи к состоянию.
Такой подход влияет на практику проектирования интерьеров, позволяя архитекторам использовать свет как строительный материал, работающий на уровне восприятия. Он также открывает путь к более интуитивной, художественной интеграции технологий в жилую среду.
Особое внимание на выставке было уделено разработкам, направленным на поддержку циркадных ритмов и повышение комфорта. Светодиодные системы нового поколения адаптируются к биологическим потребностям человека, включая температурный спектр, яркость и динамику изменения в течение суток.
Примером служат технологии Sunset Dimming и Sunset Sleep, позволяющие мягко уменьшать интенсивность и «согревать» оттенок света к вечеру. Лампа Fire от немецкой студии Grau исключает синий спектр, создавая уютное освещение, благоприятное для сна и восстановления.
Такие решения находят применение не только в жилых пространствах, но и в гостиницах, оздоровительных учреждениях, рабочих зонах с нерегулярным графиком. Они интегрируются в системы умного дома, автоматически подстраиваясь под поведение и распорядок пользователя, что делает свет частью персонализированной среды благополучия.
Модульные светильники становятся ответом на потребность в гибкости, особенно в архитектуре, где стандартные решения не соответствуют требованиям к индивидуализации. На Euroluce 2025 модульность показана как метод создания адаптивных и многосценарных световых систем.
Среди примеров — Column Horizontal от Лукаса Пита, состоящий из элементов, которые можно выстраивать горизонтально или вертикально в зависимости от функций помещения. Система Liiu от студии VANTOT использует проводящие тросы и подвесные модули, создавая сети освещения, органично вписывающиеся в пространства с высокими потолками или открытой планировкой.
Модульные системы позволяют архитекторам и дизайнерам не только настраивать форму и интенсивность света, но и учитывать специфику задач: зонирование, акцентирование, навигация. Это делает их эффективными как в жилых, так и в общественных интерьерах — от офисов до выставочных залов.
Устойчивый подход к дизайну освещения выходит за рамки энергоэффективности. На выставке акцент сделан на материальную составляющую: выбор сырья, методы производства и жизненный цикл изделия. Светильники создаются из вторичных и возобновляемых материалов, с минимальным воздействием на окружающую среду.
Компания ARUP представила модель Internode, корпус которой выполнен из слоистого бамбука — быстро возобновляемого и прочного ресурса. Foscarini разработала серию светильников, использующих переработанный вулканический камень, подчеркивая связь с географическим контекстом и природной эстетикой.
Эти проекты не только демонстрируют экологическую ответственность, но и формируют новый язык формы — грубые, текстурные поверхности, минимализм в отделке, конструктивная открытость. Важно, что устойчивость не становится декоративной темой, а встраивается в системный подход к проектированию.
Одна из заметных тенденций Euroluce 2025 — возврат к ручной работе и ремесленным техникам, адаптированным к современному производству. Речь идет не о ностальгии, а об объединении цифрового и ручного как способе создания уникального и тактильного светового объекта.
Коллекция Cascade от Ли Брума и Lladró объединяет традиционный испанский фарфор с геометрией и светодиодными источниками. В другой работе — Loomo от Максима Велчовски для Lasvit — стекло имитирует текстильную фактуру, отсылая к теме ремесленного плетения. В обоих случаях речь идет о неиндустриальной эстетике, противопоставленной массовому производству.
Для архитекторов и дизайнеров это открывает путь к персонализации и эмоциональной выразительности. Светильники становятся носителями локального культурного кода и визуального характера среды, где они размещаются.
Рост интереса к использованию открытых пространств — террас, садов, уличных кафе — стимулирует разработку освещения, устойчивого к внешней среде и эстетически согласованного с архитектурой. На выставке показано, как наружное освещение интегрируется в ландшафт и архитектурный контекст, сохраняя гибкость и выразительность.
Система Nuvem Outdoor от Мигеля Арруды представляет собой модульную конструкцию, позволяющую создавать навесы из световых ячеек, адаптируемые к форме участка. Решение Air-Lighting от Simes сочетает водонепроницаемость и минималистичный дизайн, предлагая решения для освещения фасадов.
Такие разработки позволяют не только продлить активное использование внешних пространств в темное время суток, но и делают уличное освещение частью архитектурного высказывания.
Цифровые технологии становятся неотъемлемой частью светодизайна, позволяя светильникам работать автономно, реагировать на окружение и обеспечивать пользовательский контроль. На Euroluce 2025 представлено множество решений, где свет становится не просто источником, а элементом умной инфраструктуры.
Лампа Pòta! от Catellani & Smith сочетает традиционные материалы — стекло и латунь — с LED-нитью и возможностью тонкой настройки яркости. Модель Poldina Reverso Solar от Zafferano оснащена солнечной панелью, аккумулятором и датчиками движения, позволяя ей работать без подключения к электросети.
Такие устройства востребованы в проектах, где важны энергоэффективность и мобильность. Они находят применение в гостиничном бизнесе, на мероприятиях, в частных резиденциях и общественных зонах, обеспечивая автономность и минимальную зависимость от внешней инфраструктуры.
Переносные светильники больше не ограничиваются ролью резервного освещения. На Euroluce 2025 они демонстрируются как полноценные элементы обстановки, сочетающие мобильность, дизайн и расширенные функции. Их основное преимущество — независимость от стационарных источников питания и возможность гибкой расстановки.
Серия Parrot от Grau снабжена регулируемой головкой и режимами освещения, адаптированными к различным видам активности — от работы до релаксации. Модель Filicudi от Pedrali совмещает функцию лампы и вазы, подчеркивая трансформируемость и декоративный потенциал.
Эти решения особенно востребованы в жилых и гибридных пространствах, где важно быстро адаптироваться к разным сценариям использования. Они поддерживают тренд на модульность, индивидуализацию и энергонезависимость, становясь частью нового подхода к мобильному и устойчивому освещению.
Выставка Euroluce 2025 зафиксировала переход светодизайна в новую фазу, где свет рассматривается как компонент пространственной экологии. Технологические решения сочетаются с материалами, ремеслом и цифровыми системами управления, чтобы создавать адаптивную, энергоэффективную и культурно чувствительную световую среду.
Каждая из представленных тенденций демонстрирует, как освещение выходит за рамки эстетики и становится частью архитектурной практики. Свет — это уже не просто визуальный акцент, а способ формирования ритма, комфорта и идентичности среды. Будущее светодизайна — это не изоляция технологий, а их интеграция в контексте, в котором живет человек. Именно в этом направлении движется индустрия, и именно это направление фиксирует Euroluce 2025.
На выставке Euroluce 2025 в Милане — ключевом разделе светового дизайна в рамках Salone del Mobile — внимание сместилось от декора к технологии. Свет всё чаще воспринимается не как украшение, а как инфраструктурный элемент: он влияет на комфорт, навигацию, энергопотребление и характер пространства. В экспозициях сочетались ремесло, цифровые решения и забота о человеке. Архитекторы, инженеры и бренды представили гибкие системы, отвечающие запросам времени. Редакция JUNG Media выделила восемь направлений, которые определяют будущее архитектурного и бытового освещения — от модульных форм до переносных и умных светильников.
Компания Kohler начала с простого чугунного корыта, переоборудованного в ванну. Это было в 1873 году, и с тех пор бренд остается в фокусе повседневных ритуалов: кухни, ванные, сантехника — привычная, надежная, лишенная художественного статуса. Все изменилось в 1985 году с запуском программы Artist Editions.
Это был первый шаг в сторону переосмысления утилитарного объекта как поверхности для художественного действия. Инициатива стартовала с шести коллекций, каждая из которых демонстрировала уникальный почерк автора: от керамистов-резидентов до приглашенных дизайнеров. Принцип был прост — не украшение ради украшения, а превращение объекта в носителя истории, ремесла и личности.
С того момента Artist Editions стала платформой для эксперимента. Раковины, унитазы, плитка — все стало пространством для техник, не свойственных сантехнике: ручная роспись, резьба, лазерная печать, стеклянные вставки. В 2021 году Kohler представила первую в мире керамическую раковину, полностью изготовленную с помощью 3D-печати. Новая технология позволила соединить цифровую точность с ремесленной глубиной.
В отличие от музейных объектов, эти изделия проектировались не для витрин, а для повседневности. Они соответствовали тем же стандартам прочности, эргономики и устойчивости, что и линейки массового производства. Но при этом были единственными в своем роде.
Проекты Artist Editions не начинаются с формы. Они начинаются с вопроса: какую историю мы хотим рассказать через предмет? Этот подход зафиксирован с первых выпусков, в том числе в коллекции «Serpentine» Иэна Акселя, где декоративная керамика со змеевидным рельефом становится визуальной метафорой движения воды.
С тех пор каждый выпуск — результат точной работы на пересечении ремесла, визуального языка и инженерной задачи. Команда Artist Editions включает дизайнеров, художников, специалистов по материалам, 3D-моделированию и цифровой визуализации. В последние годы активно используется печать на керамике, 3D-прототипирование и компьютерная генерация геометрий.
Каждое изделие проходит полный цикл: от исследований визуального контекста и материалов до тестирования прочности, совместимости с производственными линиями и нормативных требований. Главный принцип: художественная ценность не может снижать технические характеристики. Раковина должна работать — несмотря на то, что она расписана вручную или собрана из стеклянных сегментов.
Многие проекты разрабатываются в партнерстве с Центром искусств Джона Майкла Колера. Там, в условиях мастерских и керамических лабораторий, художники работают с материалами под руководством технологов и формовщиков. Именно там были созданы такие изделия, как «Rock.01» — скульптурная раковина Дэниела Аршама, спроектированная в цифровом пространстве и напечатанная из глины.
Процесс гибкий, но всегда структурирован. Прототип — это не результат, а момент перехода от идеи к объекту. Именно в этом моменте и происходит то, что Дана Моралес, куратор Artist Editions, называет «материализацией времени».
В отличие от большинства дизайнерских коллекций, Artist Editions не живут по законам ассортимента. Здесь нет логики сезонных обновлений или стандартного переиздания моделей. Каждое изделие — тиражное, но конечное. Даже культовая серия «Cactus Cutter», созданная Артом Нельсоном в 1985 году, не возвращалась в производство, несмотря на устойчивый интерес.
В архиве Artist Editions нет доминирующей эстетики. Здесь встречаются антикварная флористика, геометрия конструктивизма, оптические эффекты и биоморфные формы. Стилистическое разнообразие — не случайность, а принцип. Каждый выпуск — не развитие предыдущего, а отдельный диалог с материалом, функцией и визуальной культурой.
Такое разнообразие стало возможно благодаря институциональной поддержке: внутри Kohler сформирована собственная дизайн-студия, которая координирует внутренние разработки и внешние партнерства. Именно эта команда взаимодействует с художниками, кураторами, технологами и обеспечивает не только художественное сопровождение, но и инженерную реализацию.
Ограниченный выпуск и отказ от повторов — это не маркетинг, а способ сохранить значение каждого изделия. Объекты Artist Editions не устаревают — они прекращаются. Это делает их частью архитектурного или интерьерного нарратива, а не просто утилитарным решением.
Для большинства пользователей сантехника — это инфраструктура, скрытая за чистотой, прочностью и практичностью. Artist Editions ломает эту нейтральность. Здесь умывальник — это визуальное утверждение, а унитаз с ручной росписью — не эксцесс, а знак внимания к повседневному.
Раковина с леопардовым принтом, созданная в рамках одной из недавних коллекций, была не попыткой эпатажа, а продолжением разговора о телесности, узоре, декоре и привычке. В другой серии художник Уильям Вуд имитировал эффект северного сияния с помощью флуоресцентных пятен, добиваясь ощущения движения в статичной поверхности.
Серия «Botanical Study», украшенная турецкими цветами XVI века, отсылает к орнаментальной традиции исламского искусства — и делает это не в музейном формате, а в материале, который соприкасается с руками ежедневно.
Эти объекты не подчиняются стилю интерьера. Их эстетика — автономна. Они могут встраиваться в классическую ванную или модернистское пространство, быть контрастом или центром. Но в любом случае они переносят акцент с формы на историю, с функции — на авторство.
В этом смысле Artist Editions работает как институция: она не просто производит изделия, а формирует взгляд. Делает привычное значимым.
С 1985 года Artist Editions остается уникальной программой на пересечении промышленного дизайна, искусства и архитектуры быта. За это время было создано более сотни коллекций — каждая с собственным автором, ритмом, темой.
Формально Artist Editions существует внутри крупного бренда. Но по сути — это отдельная система, где дизайнеры и художники получают доступ к технологиям, лабораториям, цифровым и аналоговым инструментам. Здесь равенство между функцией и высказыванием. Здесь объект не упрощается ради рынка.
Artist Editions это редкий пример производственной инициативы, в которой ремесло, технология и авторство действуют согласованно. Это не эксклюзив ради статуса, а попытка изменить то, как мы воспринимаем обыденное. Сантехника, обычно скрытая или нейтральная, становится поводом для эстетического опыта.
На фоне массового производства и стандартизации Artist Editions остается лабораторией смысла. Именно поэтому через сорок лет программа не теряет актуальности. Она продолжает задавать вопросы — о материале, форме, зрителе. И предлагает на них ответы, которые невозможно тиражировать.
В дизайне ванной комнаты всё обычно сводится к функции: сантехника, керамика, гигиена. Но уже 40 лет американский бренд Kohler работает в другом направлении — превращая утилитарные объекты в художественные. В 1985 году компания запустила программу Artist Editions, где художники, дизайнеры и керамисты создают уникальные предметы — от расписных унитазов до 3D-печатных раковин. Это не просто сантехника, а коллекционные объекты с авторским стилем и ремесленной ценностью. В новом материале JUNG Media — о том, как устроена эта экосистема и почему эстетика важна даже в самых привычных деталях.
