Thank you! Your submission has been received!
Oops! Something went wrong while submitting the form.
Thank you! Your submission has been received!
Oops! Something went wrong while submitting the form.
Спасибо за доверие. Команда JM
3D-печать в архитектуре перестала быть футуристическим экспериментом — она становится реальной строительной практикой. В 2024 году объём мирового рынка превысил $24,6 млрд, а к 2034-му прогнозируется рост до $134,5 млрд. За этими цифрами — не только стартапы, но и университеты: студенческие лаборатории, исследовательские центры, архитектурные факультеты. Здесь 3D-принтер — не игрушка, а инструмент устойчивости, локального производства и доступности. Редакция JUNG Media изучила, как новые технологии применяются в архитектурном образовании — от бетонных прототипов в Шанхае до модульных кабин в Барселоне. Лабораторные модели становятся инфраструктурой.
На рубеже 2010-х годов 3D-печать в архитектурном образовании часто воспринималась как цифровое моделирование нового типа — удобный способ визуализации и быстрой сборки прототипов. Однако к середине 2020-х ее статус существенно изменился. Сегодня это уже не дополнение к проекту, а самостоятельный строительный инструмент, требующий междисциплинарной подготовки и инженерной точности.
В архитектурных школах по всему миру 3D-печать стала основой для учебных и исследовательских программ. Лаборатории проектируют роботизированные платформы, экспериментируют с составами смесей, рассчитывают логистику строительных циклов. Вопрос звучит иначе: не «можно ли напечатать дом», а «какие задачи решает печать в конкретном климате, культурном и социальном контексте».
Сдвиг от демонстрационного применения к задачно-ориентированной работе особенно заметен в проектах, где 3D-принтер используется для адаптации к локальным условиям — от сырья до системы сборки. В таком формате технология перестает быть нейтральной — она становится встроенной в архитектурную логику и городскую практику.
Одним из ключевых вызовов интеграции 3D-печати в архитектуру остается адаптация к материалам и условиям конкретной территории. Университетские лаборатории становятся полигоном, где технология взаимодействует с местной спецификой — от тектоники до климата.
В Чили, где сейсмическая активность требует особых подходов, Университет Био-Био запустил программу по адаптации аддитивных технологий под строительные нормы региона. Группа MACO-UBB создала 3D-печатный павильон наблюдения, применяя роботизированные системы и экспериментальные строительные смеси. Проект не просто демонстрировал возможности — он проверял технологию на совместимость с чилийскими условиями.
В Испании студенты Института передовой архитектуры Каталонии (IAAC) разработали прототип TOVA — земляное строение, созданное с использованием 3D-принтера. Объект строился в парке Кольсерола в Барселоне — с учетом радиуса печати, логистики сборки и локального состава глины. Прототип стал результатом двухнедельного интенсивного курса, где студенты решали задачи устойчивости, рельефа, солнечной ориентации и транспортной доступности.
В Китае под руководством профессора Сюй Вэйго в Университете Цинхуа была создана бетонная система быстрого строительства, предназначенная для жилищ в странах Африки. Разработка велась с использованием мобильной платформы, печатающей здание без опалубки. Это не только проект, но и технологический модуль, предназначенный для экспортного тиражирования.
Каждый из этих кейсов показывает: 3D-печать в архитектурном образовании становится практикой не универсального шаблона, а адаптивного инструмента. Университеты играют роль связующего звена между инженерными инновациями и реальными условиями строительства.
Образовательные проекты в области 3D-печати все чаще фокусируются на решении прикладных задач — от занятости до снижения углеродного следа. Это критическое проектирование, где студенты взаимодействуют с реальными вызовами через инженерные и пространственные решения.
Пример — Cornell Robotic Construction Laboratory (RCL), США. Здесь студенты спроектировали прототип «Ashen Cabin» — конструкцию, выполненную из древесины, пораженной инвазивным вредителем, и бетона, напечатанного без опалубки. Проект сочетает утилизацию неликвидного ресурса с экспериментами в сфере цифрового строительства. Это ответ на одновременно экологический и логистический вызовы.
Другой пример — прототипы дешевого жилья, разработанные для Африки в Цинхуа. Проекты нацелены на создание самодостаточной архитектуры с минимальными затратами, предназначенной для быстрой сборки на месте. Здесь 3D-печать выступает как решение инфраструктурного дефицита, не зависящее от традиционной строительной цепочки.
Эти кейсы демонстрируют: 3D-печать дает возможность проектировать не просто форму, а модель реализации — с учетом экономики, трудозатрат, экологических параметров и адаптации к нестабильным условиям.
Проекты в университетах объединяют архитекторов, инженеров, специалистов по материалам, программистов и робототехников. Это уже не инициатива факультета архитектуры — это междисциплинарная среда, в которой создаются новые типы решений.
3D-печать требует навыков цифрового моделирования, алгоритмического проектирования, работы с данными, знаний в области строительной физики и логистики. Образовательный процесс перестраивается: появляется спрос на команды, а не на индивидуальных авторов. Архитектура становится средством интеграции разных типов знаний.
Такой подход особенно важен для будущих архитекторов в регионе Центральной Азии, где проблемы устойчивого строительства, транспортной доступности и локализации решений остаются насущными. 3D-печать может быть не просто технологией, а платформой для кооперации.
Проекты, реализуемые в университетах, показывают: 3D-печать — это не абстрактная технология, а рабочий инструмент, способный решать реальные задачи. В академической среде оттачиваются прототипы, которые вскоре становятся частью строительной практики — особенно в условиях, где традиционные методы оказываются экономически или логистически невозможными.
